– Ilhomjon hozir yetti yoshda, Xudo hoxlasa bu yil maktabga chiqadi – deya so‘z boshlaydi Ilhomjonning onasi. – U ikkinchi farzandimiz. Akasi bu yil to‘rtinchi sinfni tugatdi. Allohga shukr to‘rt muchasi sog‘. Farzand tug‘ilgan vaqtda uning ota-onasidan baxtliroq inson bo‘lmaydi dunyoda. Bu baxtni farzandli bo‘lgan har bir kishi o‘zicha his qilsa-da, ammo ularning hammasi deyarli bir xil tuyg‘uni tuyishadi: bunday vaqtda osmonlarda uchib yurishadi ota-onalar. Bizda ham xuddi shunday bo‘ldi. Garchi, Ilhomjon ikkinchi farzandimiz bo‘lsa-da, uning tavalludidan akasining dunyoga kelgan vaqtida sevinganimizdan-da ortiqroq sevindikki, har bir farzand o‘z rizqi bilan tug‘ilishiga yana bir bor imon keltirdim.
Vaqt oqar suvdek o‘ta boshladi. Hammasi risoladagidek edi. Ammo, vaqt o‘tishi bilan qalbimni bir xavotir egallay boshladi: Ilhomjon garchi shovqinni tez ilg‘asa-da ko‘z oldidagi narsalarga befarq qarayotganini seza boshladim. Erimga bu haqda aytganimda “vahima qilma, tuppa-tuzuk bolaku” – deb urushib berdilar. Oradan ikki-uch kun o‘tib qaynonam Ilhomjonning ko‘zini shifokorga ko‘rsatish kerakligini o‘zlari aytib qoldilar. Bordik. Men qo‘rqqan voqea sodir bo‘ldi: tanish shifokor jigargo‘shamning ko‘zlarida qanaqadir parda borligini, shu sababli ham uning ko‘zlari ko‘rmasligini aytdi…
Ko‘z oldim qorong‘ulashib, boshim aylandi va birdan hamma narsa sokinlikka chulg‘andi. Oppoq bulutlar va mendan bo‘lak hech narsa yo‘q edi atrofimda. Ko‘zimni ochganimda esa shifoxonaning ikki kishilik xonasining oppoq shiftiniyu, derazadan tushib turgan quyosh nurini va menga “xayriyat, ko‘zini ochdi” deya qarab turgan shifokor, uning ortida qo‘lida bir nimalar ushlab turgan hamshirani ko‘rdim. Keyin bilsam oradan to‘rt soat vaqt o‘tgan ekan.
Bu voqeaga ham olti yil bo‘ldi. Bu orada Allohga shukrki, qaynotam shifokorlar bilan maslahatlashib, Toshkentdagi maxsus shifoxonada Ilhomjonning ko‘zlarini davolatdilar. Bu uzoq muddatli davolanish o‘z samarasini berdi. Uning ko‘zlari ko‘ra boshladi. Mening ham qalbimga quvonch qaytib keldi. Allohning qudrati bilan farzandimning ko‘ziga nur baxsh etgan shifokor uning ko‘zlari ko‘rayotganligini, ammo boshqa sog‘lom odamlar kabi aniq va ravshan ko‘rolmasligini aytdi. Shunisigayam ming marta shukr qildik. O‘zingga shukr yaratgan egam, o‘zingga shukr.
Hozirgi kunda Ilhomjon mustaqil bemalol o‘zi yura oladi, harflarni ham o‘rgatdim, yozishgayam ancha qo‘li kelishib qoldi. O‘zingga shukr yaratgan egam, o‘zingga shukr. Faqatgina bir narsa ba’zam qalbimni tirnaydi. Gohida u ko‘chadan “aya, ko‘chada bir amaki menga ko‘zing ko‘rmi dedi, yo‘q Toshkentda aparasta qilgandan keyin ko‘radi, desam yo‘g‘e deb kuldi”, “aya, pastki ko‘chadagi Nodirni ayasi bu bilan o‘ynama, shuncha sog‘lom o‘rtoqlaring turganda shu bilan o‘ynaysanmi deb uni olib ketdi, lekinchalik Nodir yaxshi bola u menga “keyinroq o‘ynaymiz“ dedi”, “aya, kecha amakimni “ayfon”larini o‘ynayotganimda Bakir amaki “o‘zi ko‘zing tuzuk ko‘rmaydiyu, telefon o‘ynashga balo bormi” dedi”, yana “aya, u kishi unaqa dedi, aya bu kishi bunaqa dedi” deb kelganida Allohning o‘zi kechirsinu, odamlardan nafratlanib ketaman. Agarda bunaqa gaplarni yosh bolalar aytsa umuman bu haqda o‘ylamasdim ham, xafa ham bo‘lmasdim. Ammo, afsuski bunaqa gaplar kap-katta odamlardan chiqganidan keyin nima qilay…
Kechagina bo‘lgan voqea esa hammasidan o‘tib tushdi. Ovsinimning tug‘ilgan kunlari edi. Kuni bilan mehmon kutdik. Hammasi yaxshi o‘tdi. Kechga yaqin esa qaynakam ovsinim va farzandlari qatori mening ikki o‘g‘limniyam shahrimiz markazidagi istirohat bog‘iga olib bordilar. Men biroz mazam yo‘qligi sababli uyda qoldim. Ular ancha kech qaytishdi: hamma bolalar ular qatori kattalar ham xursand edi. Faqatgina Ilhomjonning kipriklarida qotib qolgan ikki tomchi yosh va uning ko‘zlarida quvonch yo‘qligini ko‘rib, nimadir bo‘lganligini sezdim va astagina ovsinimni chaqirib so‘radim:
– Ilhomjonga nima bo‘ldi?
– Ovsin, mazza qilib aylandik, fontanni tomosha qildik, atraktsionlarda uchdik. Keyin muzqaymoqqa bordik – deya gap boshladi ovsinim meni biroz tinchlantirish uchun. Lekin bu gaplar mening qulog‘imga kirmasdi, – Dadasi oldinroq borib joy tanladilar va bizni chaqirdilar. Navbat ko‘p bo‘lganligi sababli hammamiz tez-tez tanlangan stol tomon yurib borib, o‘zimizga stul tanlab o‘tirdik. Dadasi hamma keldimi deganlaridan keyingina Ilhomjonning yo‘qligini bilib qoldik. Qarasam u ikkita stol narida ellik yoshlilar atrofidagi 3-4 ta notanish ayol o‘tirgan stol tomon borayotgan edi. Qorong‘uda ularni biz deb o‘ylagan shekinli, borib stulga o‘tirmoqchi bo‘ldi. Shu payt Ilhomjon u ayollardan biriga qarab “oyijon sizmisiz” degani eshitildi. O‘tirgan ayollar yarq etib hammasi unga qarashdi. Bu vaqtda men ham ularga yaqinlashib qolganim uchun ularning yuzini chiroqning yorug‘ida aniq ko‘rdim. Ularning yuzida keksalarimizning yuzidagi nur ham, ayollarga xos iffat, hayo ham, hech bo‘lmaganda bir ojizgina bolakayning holiga achinish hissi ham ko‘rinmasdi. Shu payt ulardan biri Ilhomjonga qarab – oyijoningni dadajoningni quchog‘idan qidir, nima ko‘rmisan, men oyijoningga o‘xshaymanmi – deya to‘ng‘illay boshladi. Ilhomjon esa beg‘ubor nigohini u ayolga qadab – yo‘q, Toshkentda aparasta qilgandan keyin ko‘radi, bobom olib borganlar mani Toshkentga, rossayam ko‘p marta borganman – deb gapira boshladi. – Yo‘li juddayam…
– Eeee bo‘ldi bas qil, – Beg‘ubor bolaning beg‘ubor gapini bo‘ldi xaligi ayol. – ko‘rmisan, karmisan manga farqi yo‘q. Nariroq ketsang bo‘ldi.
Shu payt Ilhomjonning ko‘zlaridan ikki tomchi yosh yuzidan sirpanib tushganini ko‘rdim. Yugurib borib, uni bag‘rimga bosdim. Ayollarga esa nafrat bilan qaray oldim, xolos. Chunki, tilim kalimaga kelolmay qolgandi. Sekingina uning qo‘lidan ushlab o‘zimiz o‘tirgan stol tomon yetaklay boshladim. Ikki-uch qadam qo‘yganimizdan so‘ng boyagi ayollardan biri “hoy, bola” deya Ilhomjonni chaqirdi. Ichimda “harqalay insoflirog‘i ham bor ekan bularning ichida” degan hayol o‘tdi. Ming afsuski, unaqa bo‘lib chiqmadi.
– Hoy, bola. Qara puling tushib qoldi – davom etdi haligi ayol.
Ikki daqiqa haykaldek qotib qoldim… Vujudimni nafrat kuchi egalladi. Bir payt qarasam Ilhomjon egilgan ko‘yi ikki qo‘li bilan yerni paypaslab “tushib qolgan puli”ni qidirayotgan ekan. Bu holatni ko‘rgan ayol ko‘rinishidagi shaytonlar davrasida birdan qah-qah otildi. Nafaqat ayollarga, balki erkaklargayam, umuman Odam Ato avlodiga xos bo‘lmagan kulgi edi bu kulgi, Odamzotning shayton izmiga o‘tganidan darak berardi bu kulgi… Muzqaymoq yegani kelganlarning hammasi shu tomonga qarashdi… Asta egilib, Ilhomjonning qo‘lidan tutib ortga qayrildim. Ortimdagi “ayollar”ga esa titroq ovozda, sekingina “xudoga soldim” demoqchi bo‘ldimu, ammo ovozim ham chiqmay qolgandi.
Ovsinimning bu gaplarini ko‘zlarimda nam, vujudimda titroq, yuragimda esa qandaydir alamzadalik bilan tingladim.
– Aya, o‘sha ona manga “puling tushdi” dedi, lekinchalik mani pulim yo‘g‘idi… Aya, u ona mani aldadi, onalaram aldaydimi aya! – Bolam eshik oldida hammasini eshitib o‘tirgan ekan.
Uning bu so‘zlari va ko‘zlaridagi ikki tomchi yosh ovsinimning ham ko‘zlarini namlantirdi… O‘sha ko‘rmagan, tanimagan odamlardan shu qadar nafratlandimki, o‘sha yerda bo‘lganimda nimadir bo‘lishi aniq edi. Bolamning yuziga yuzlarimni bosib, ko‘zda yosh bilan ko‘zlaridagi yoshni artdim.
– Yig‘lama bolam, qalbsizlar yig‘lasin, qalbi ko‘rlar yig‘lasin, sen yig‘lama bolajonim, sen yig‘lama…
Jaloliddin Tursunov yozib oldi.
Samarqand viloyati, Urgut shahri.
Manba: islom.ziyouz.com
«Ильхомжону сейчас семь лет, даст Бог, в этом году он пойдет в школу», — начинает мать Ильхомжона. — Он наш второй ребенок. Его брат в этом году закончил четвертый класс. Слава Богу, четверо из них здоровы. Когда рождается ребенок, в мире нет более счастливого человека, чем его родители. Каждый, у кого есть ребенок, ощущает это счастье по-своему, но все они испытывают почти одно и то же чувство: родители летят в небе в такое время. То же самое произошло и с нами. Хотя Илхомджон — наш второй ребенок, мы были более счастливы его рождению, чем когда родился его брат.
Время начало течь, как вода. Все было как в брошюре. Однако со временем мое сердце начало овладевать беспокойством: я стал замечать, что Илхомжон безразличен к вещам перед ним, хотя и быстро следит за шумом. Когда я рассказала об этом мужу, они отругали меня, сказав: «Не паникуй, непослушный мальчик». Через два или три дня мне сказали, что глаза моей свекрови Илхомжон должны показать врачу. Мы пошли. Случилось то, чего я боялся: знакомый врач сказал, что у меня в печени какая-то пленка на глазах, и из-за этого он не может видеть…
В глазах потемнело, голова закружилась, и вдруг все стихло. Там были белые облака и ничего, кроме меня. Когда я открыла глаза, то увидела белый потолок двухместной палаты больницы, солнечный свет, падающий из окна, и доктора, который смотрел на меня со словами «до свидания, он открыл глаза», а за ним сидела медсестра. держит что-то в руке. Потом я узнал, что прошло четыре часа.
С момента этого инцидента прошло шесть лет. А пока слава богу, что мой тесть проконсультировался с врачами и вылечил Илхомжона глаза в специальной больнице в Ташкенте. Это длительное лечение окупилось. Его глаза начали видеть. Радость вернулась в мое сердце. Силой Божией врач, который осветил глаза моего ребенка, сказал, что его глаза могут видеть, но он не может видеть ясно и отчетливо, как другие здоровые люди. Мы благодарили его тысячу раз. Спасибо, Господи, спасибо.
Сегодня Илхомжон может ходить самостоятельно, я научил его писать буквы, и он неплохо пишет. Спасибо, Господи, спасибо. Только одно иногда царапает мне сердце. Иногда говорил с улицы: «Ая, меня дядька на улице спросил, видишь ли ты, нет, он увидит после апараты в Ташкенте, он засмеялся, когда я сказала нет», «Ая, на нижней улице Надир увела его мать с просьбой не играть с ним, если ты играешь с ним, когда твои здоровые друзья рядом, но Надир хороший мальчик, он сказал мне, «мы поиграем позже», «привет, вчера мой дядя играл с айфонами». Пока я играл, дядя Бакир сказал: «Твои глаза плохо видят,Господи, прости меня, я ненавижу людей, когда они говорят: «Можно играть на телефоне?» Если бы такие вещи говорили маленькие дети, я бы вообще об этом не думала и не расстраивалась бы. Но, к сожалению, что мне делать после таких слов от больших людей…
Инцидент, который произошел только вчера, уже миновал. Это был день рождения Овсини. Мы ждали гостя. Все прошло гладко. Вечером мою свекровь Овсину и двух моих сыновей повели в парк в центре нашего города. Я остался дома, потому что мне не хотелось. Вернулись довольно поздно: все дети были довольны, как и взрослые. Только когда я увидел две капли застывших слез на ресницах Илхомджона и отсутствие радости в его глазах, я почувствовал, что что-то случилось, и медленно призвал свое обаяние и спросил:
— Что случилось с Ильхомжоном?
— Овсин, мы развлекались, смотрели фонтан, летали на аттракционах. Потом мы пошли за мороженым — начал мой талисман, чтобы немного успокоить меня. Но эти слова не дошли до моих ушей, — Его отец пошел раньше, выбрал место и позвал нас. Так как была длинная очередь, мы все подошли к выбранному столику и сели. Об отсутствии Илхомжона мы узнали только после того, как его отец спросил, все ли пришли. Я увидел, что он идет к столику, за которым через два столика от него сидят 3-4 неизвестные женщины лет пятидесяти. Должно быть, он подумал, что это мы в темноте, и сел на стул. В этот момент было слышно, как Илхомджон посмотрел на одну из женщин и сказал: «Это ты?» Все сидящие женщины смотрели на него, сияя. В это время я тоже сблизился с ними, поэтому отчетливо видел их лица в свете фонаря. В их лицах не было света на лице наших старших, целомудрия и скромности, свойственных женщинам, и хотя бы чувства жалости к состоянию слабого ребенка. В этот момент один из них посмотрел на Ильхомжона и начал ворчать: «Ищи своего ребенка на руках у дедушки, что ты видишь? Я похож на твоего ребенка». И Илхомжон устремил на эту женщину свой невинный взгляд — нет, он увидит его после того, как появится в Ташкенте, мой дедушка возил меня в Ташкент, я много раз ездил в Ташкент. — Я в пути…
— Хватит, стой, — прервала невинную речь невинного ребенка женщина. — неважно, слеп ты или нет. Все, что вам нужно сделать, это пойти дальше.
В этот момент я увидел, что из глаз Илхомджона упали две капли слез. Я побежал и обнял его. Я мог смотреть на женщин только с ненавистью. Потому что мой язык не мог прийти к словам. Я медленно взяла его за руку и повела к столу, за которым мы сидели. После того, как мы сделали два или три шага, одна из женщин позвала Илхомжона со словами «привет, мальчик». У меня была мысль, что «есть более честные, чем эти».К сожалению, не получилось.
«Привет, малыш.» Ваши черные деньги упали, — продолжила женщина.
Я застыл как статуя на две минуты… Сила ненависти завладела моим телом. В какой-то момент я увидел, что Илхомжон ищет свои «упавшие деньги» обеими руками на земле. Увидев эту ситуацию, круг чертей в образе женщины вдруг расхохотался. Не только для женщин, но и для мужчин это был смех, совершенно не свойственный поколению Адама, этот смех был знаком того, что Человечество свернуло на путь дьявола… Все те, кто пришел полакомиться мороженым посмотрел в этом направлении… Он медленно наклонился и взял Илхомджона за руку Я повернулся назад. Я пыталась сказать «женщинам» позади меня дрожащим голосом: «Я отдаю это Богу», но не могла даже разобрать своего голоса.
Я слушал слова Овсини со слезами на глазах, дрожью в теле и некоторой болью в сердце.
— Ая, та мама сказала мне, что «твои деньги пропали», а я потерял свои деньги… Ая, та мама меня обманула, мои мамы обманывают! — Мой ребенок сидел у двери и все слышал.
Его слова и две капли слез в его глазах увлажнили мои глаза… Я так ненавидел тех людей, которых не видел и не знал, что, когда я был рядом, что-то обязательно должно было случиться. Я прижалась щеками к лицу моего ребенка и вытерла слезы с его глаз.
— Не плачь, дитя мое, пусть плачут бессердечные, пусть плачут слепые сердцем, не плачь, дитя мое, не плачь…
Джалалуддин Турсунов записал.
город Ургут Самаркандской области.
Источник: islam.ziyouz.com